Одни

Виктор Шамиров

ПЕРВОЕ ДЕЙСТВИЕ


Одна. Я не помню, с чего я начала.

Другая. Я тоже не помню. Книгу ты купила об отношениях.

Одна. Нет, это потом.

Другая. Про Мишку ты говорила.

Одна. Да. Да. Но тоже не сразу. Сначала еще что-то было. Была какая-то мысль. Мишка уже потом возник, для примера.

Другая. Не знаю.


Пауза.


Одна. А про него что я говорила?

Другая. Ты говорила, что Мишка чего добивается непонятно.

Одна. Ну. Не знаю, что делать уже. Начинаю думать уже иногда: а нужно мне оно, всё это? Ну вот зачем, зачем? Пусть бы он там, я не знаю, действительно что-то делал толковое, ну, я бы поняла, может: мужчина, всё такое, занят делом, потому всё остальное через жопу. Но это же надо видеть, на что у него время уходит! Я иногда из дома ухожу, только чтобы не смотреть на него, поверишь, нет?

Другая. Кошмар.

Одна. Главное: зачем? Если бы хоть было что.

Другая. Ну.

Одна. Устала я от этого всего.

Другая. Бросай, чего ты?

Одна. Да надо бы, честно говоря. Только толку?



* * *


Валера. Здравствуйте.

Оля. Здравствуйте. Мы здоровались уже.

Валера. Ничего страшного. Оля, я хотел спросить вас: я вам по телефону много глупостей наговорил?

Оля. Я не заметила.

Валера. Со мной бывает, я иногда плохо понимаю, что несу, что ни скажу, всё ни в дугу, некоторые шарахаются. Я не ругаюсь, но говорю ерунду всякую. У меня последнее время такое самочувствие, и сегодня, меня как бы несет. Оля, вы взрослая серьезная девушка, мне показалось почему-то, что с вами можно просто поговорить, без как положено фа-фа-ля-ля, вы не будете меня бояться?

Оля. Нет, наверное.

Валера. Оля, я хочу вам сказать, что я очень рад, что вы согласились сегодня приехать и со мной повидаться. И что приехать, и, особенно, что сегодня, а не, там, завтра. Это так противно, когда: я сегодня не могу, а могу только в четверг, потому что во вторник у меня то, а в среду сё. Могу не раньше четверга. И надо еще созваниваться. А я могу сегодня! Вы прекрасно выглядите. "Спасибо" не надо, за комплимент не надо благодарить, иначе - торговля, ты мне, я тебе, я ведь сказал это не потому, что хотел получить что-то в ответ, даже благодарность, и не потому, что хотел сделать приятное, а потому, что мне приятно было это говорить. Вы не будете против, если я иногда буду говорить слова в этом духе, нет? Хорошо. Куда мы пойдем? Давайте прямо.

* * *


Валера. Оля, ты представить себе не можешь, до какой степени меня это грузит! Бывала пару раз ситуация, я думал: всё, кранты, сейчас улетят предохранители, и я начну на всех бросаться. Убью кого-нибудь. Я тороплюсь, например, а передо мной баба с сумками тоже торопится, но тупо торопится, бестолково и всё время меняет направление движения непредсказуемо, ну, думаю, убью, не могу больше так жить.

Оля. Ты чего так смешно делаешь?

Валера. Орех от мороженого в зубе застрял.

Оля. Дать булавку?

Валера. Не, я сейчас сам его.

Оля. У меня, вообще-то, тоже так бывает. Когда кажется, что уже хуже быть не может, что-то меняется, но не к лучшему, а в сторону.

Валера. Да! Давай, ладно, булавку.

Оля. И сначала всё пытаешься понять: какая она, эта новая сторона, хорошая или плохая, но некогда. А потом уже живешь, втянулась. А потом замечаешь вдруг, что все-таки нет во всем этом ничего хорошего, и каждый день приносит только одни новые огорчения.

Валера. Да.

Оля. Спасибо тебе, что ты позвонил мне. Мне на самом деле было очень кисло и одиноко. А тут я хоть походила, воздухом подышала. За коктейль двойное спасибо, я бы подсела на него, но я название запомнить не смогу. Такой классный пьяный коктейль.

Валера. Я буду напоминать тебе.

Оля. Давай.


Пауза.


Валера. Устала?

Оля. Ну да. Но я могу ещё погулять.

Валера. Оля.

Оля. Да.

Валера. Оля. Давай поедем к тебе или ко мне.


Пауза.


Оля. Прямо так сразу?

Валера. А чего нам ждать, скажи? Мы ведь не дети уже обувь стаптывать до трех ночи.

Оля. Я даже не знаю. Мы не целовались даже.

Валера. Это да, правда.


Поцелуй.


Валера. Поедем.

Оля. Вон та посмотрела на нас тетка как.

Валера. Оля.

Оля. Нет такого, что мы торопимся?

Валера. Поедем.

Оля. Ко мне нельзя, там ужас что творится, а к тебе я не взяла с собой много чего.


Поцелуй.


Валера. Я ловлю машину.


* * *

Оля. Подожди, подожди, я сейчас приду, Валера, ну что ты, о, ну что ты делаешь, послушай меня, послушай, я сейчас приду, я сейчас приду. Можешь пока поставить чай. Это кто?

Валера. Мой дед. Серьезный был человек, коммунист. Заведовал сельским хозяйством.

Оля. Похож.

Валера. В преф, говорят, хорошо играл.

Оля. Интересно. Какое лицо.

Валера. Иди, куда шла, а то не дойдешь опять.

Оля. Иду, иду, иду.


* * *

Оля. Не молчи, скажи что-нибудь.

Валера. Оля.

Оля. О!

Валера. Ты такая красавица.

Оля. О!

Валера. Такая красавица.

Оля. О!

Валера. Красавица.

Оля. О!

Валера. Такая, такая... О!

Оля. О!

Валера. О!

Оля. О!


Пауза.


Оля. Тебе хорошо было?

Валера. Да. А тебе?

Оля. Мне тоже да.

Валера. Мне тоже.

Оля. Ну и хорошо. У меня синяк будет.

Валера. Почему? Где?

Оля. Вот. Видишь? И здесь тоже может быть.

Валера. Это я, что ли?

Оля. Нет, что ты, это я сама неудачно повернулась.

Валера. Прости, пожалуйста.

Оля. Да ладно.

Валера. А ты меня зато поцарапала.

Оля. Слушай!

Валера. Видала?

Оля. Бедненький. Дай, поцелую.


Пауза.


Валера. Вот как это, невозможно понять. Как это, что ты здесь рядом со мной лежишь? Я не могу этого понять. Тебя же не было, теперь ты здесь лежишь. Это, может быть, чудо?

Оля. Я тоже не очень, если честно. Я должна быть сейчас дома.

Валера. Ну. А я должен футбол по второму смотреть, всю неделю ждал.

Оля. Ты любишь?

Валера. Смотрю. В детстве играл, в институте. Сейчас нет, куда. Негде, не с кем, некогда. Смотреть люблю, когда классные команды.

Оля. Ты из-за меня не смотришь?

Валера. Нет, нет.

Оля. Хочешь, вместе посмотрим? Расскажешь мне где кто, когда радоваться. Я понятливая.

Валера. Нет.

Оля. Серьезно, давай. Покричим.

Валера. Нет, не хочу. Мне с тобой без ничего лучше.

Оля. Да?


Пауза.


Оля. Валера.

Валера. М?

Оля. Как думаешь, можно сказать, что нам повезло?

Лена. Почему ты мне сразу не рассказал?

Миша. Лена.

Лена. Нет, ты ответь на вопрос, что "Лена"? Это разве первый раз? Помнишь, мы весной четко договорились, что будем обо всем друг другу рассказывать? Ты же знаешь, что потом только хуже, чего ж ты каждый раз делаешь одно и то же? Или, ты думаешь, не выплывет? Скажи мне, ты просто надеялся, что я не узнаю, потому?

Миша. Лена.

Лена. Или на самом деле я иногда только случаем узнаю, а на самом деле всё гораздо хуже, и, если бы я всё узнала, я бы тебе вообще тогда не знаю что должна была бы сделать? Скажи мне, всё, что я знаю, это всё или не всё?

Валера. Думаю, да, нам повезло. То есть мне повезло наверняка.

Лена. Ты понимаешь, да, что, когда ты молчишь, я твоё отсутствие ответа истолковываю наихудшим возможным образом?

Миша. Лена, чего ты хочешь от меня?

Оля. "Повезло" - это неправильно я сказала. Правильно ты сказал раньше "чудо". Мы выиграли в лотерею, в которую все проиграли.

Валера. Как ты сказала, прости?

Лена. Я хочу от тебя, чтобы ты мне не врал.

Миша. Я тебе не врал.

Лена. Я заслуживаю того, чтобы ты мне не врал. Я заслуживаю.

Оля. Я и сама уже не соображу, как я сказала. Ладно, боже мой.

Миша. Я тебе не врал.

Лена. Ты скрывал, это то же самое.

Миша. Это не то же самое.

Лена. Это то же самое.

Миша. Откуда я знаю, что тебя может заинтересовать из того, что я тебе не рассказываю? Вот я сегодня, например, обнаружил, что я хожу в штанах уже четыре дня, а в них дыра на самом интересном месте, это тебе интересно?

Валера. Тебе завтра куда надо идти?

Лена. Ты сейчас делаешь вид, да? Что не понимаешь, да, о чем я говорю? Я тебе идиотка?

Миша. О чем ты говоришь?

Лена. О женщинах! О бабах! О блядях твоих бесконечных, вот о чем я говорю!

Оля. Да вот, думаю. Вообще-то надо было там.

Миша. Слышала бы ты себя сейчас и видела бы себя в зеркало.

Валера. Не ходи.

Лена. Давай, Миша, прекращать это всё. Вот что. Спокойно, не торопясь всё обсудим и примем решение. А то что это я разоряюсь и вправду, как будто прямо что-то такое случилось или конец света?

Миша. Ты хочешь, чтобы я ушел?

Валера. Миха.

Миша. Ай?

Валера. Спасибо. Ты мужик, что уговорил меня.

Лена. Да. Уходи.

Валера. Мне-то казалось, что вся идея с этим знакомством полная туфта. Видишь, как оно. Не поймешь.

Оля. Хочешь, я тебе завтра приготовлю что-нибудь вкусное? Мясо, например. Или сладкое, ты любишь сладкое? Я могу печь торт "Графские развалины".

Валера. Спеки.

Миша. Прямо сейчас?

Лена. Да.

Миша. Ты понимаешь, что делаешь?

Лена. Да.

Валера. Какую поцеловать, эту или эту?

Миша. Куда я сейчас пойду, подумай?

Оля. Эту.

Лена. Я рада, дорогая, что у тебя всё так в порядке, хоть ты этому так противилась, если помнишь. Не забывай меня. Желаю тебе, не знаю даже чего, желаю, чтобы ты была рада.

Миша. Из-за какой-то ерунды! Из-за того, что тебе что-то наговорили, ты уже готова меня выгонять и ненавидеть!

Оля. Я позвоню.

Лена. Да, конечно.

Миша. Ты лучше признайся тогда, что уже давно и так просто так меня ненавидишь, а это тебе нужен был повод для вида! Что я думаю или чувствую тебе по барабану, главное, что там кому-то привиделось!

Оля. О! Валера.

Миша. Хочешь, чтобы я ушел, хорошо, пожалуйста, но только ты не делай вид, что это из-за меня происходит! Будь хоть напоследок немного честной!

Валера. Если бы я знал слова, я сказал бы. А можешь себе представить, что вот я касаюсь тебя, это будто я говорю?

Оля. Да.

Лена. Если я была бы честной, давно уже не стала бы ничего терпеть! Я же себе душу выкручивала, заставляла себя примириться, думала, что всё, может быть, это временно, это пройдет, что ты поймешь, наконец! Зачем, зачем? Какая же я была идиотка!

Валера. Оля! Оля! Оля! Оля!


ВТОРОЕ ДЕЙСТВИЕ

Валера. Имя, фамилия.

Пол.
Сколько вам лет?
Семейное положение.
Есть ли у вас дети, сколько, пол, возраст?
Сколько детей вы хотели бы иметь, если бы имели такую возможность? Три. Трёх.
Как вы оцениваете свой социальный статус? Средний.
Достаточно ли вы зарабатываете? Нет, конечно.
Как вам кажется, соответствует ли ваша заработная плата тому, что вы делаете? Если здесь брать, то да, соответствует.
Могли бы вы выполнять более квалифицированную работу? Мог бы. Мог бы.
Ваши родители живы? Отчасти.
Как вы оцениваете своё образование? Никак. Было и было.
Если вам предоставится возможность улучшить своё образование, пойдете ли вы на это? Вряд ли.
Сколько книг вы прочитываете за год? Это надо прикинуть. Это в месяц, допустим, четыре, хотя даже три, и в год тогда примерно тридцать шесть. Тридцать-сорок.
Вы удовлетворены размером своего члена? Ну, да.
Какие книги вы предпочитаете? Чужие. Детектив люблю, фантастику не очень, особенно выдумки эти под сказку. Исторические ничего, особенно про русскую историю.
Вам предлагают долгосрочную высокооплачиваемую работу за рубежом, поедете ли вы? Сто раз да.
Как часто вы читаете стихи, много ли помните наизусть? У лукоморья ходит кот назад и снова наперед.


Лена. Я принесла колбасу, хочешь?

Миша. Чего-то нет.

Лена. Ты вчера говорил, что хочешь колбасы.

Миша. Да?

Лена. Ты чего так быстро всё забываешь, Миша? Мне кажется, я однажды вот так приду, а ты забудешь как меня зовут и кто я тебе такая.

Миша. Лен, я помню, кто ты такая.

Лена. Скажи мне, ты будешь есть колбасу или нет, а то я очень хочу ее выбросить?

Миша. Буду.

Лена. Почему ты не спросишь меня, как там и что?

Валера. Вы боитесь летать на самолете? Я взлетать боюсь. А летать я не боюсь, я сплю.

Лена. Или ты забыл?

Миша. Я не забыл, конечно, не выдумывай, но чего я буду лезть к тебе в душу без мыла. Захочешь, расскажешь.

Лена. Да. Я поняла. Хорошо.


Пауза.


Миша. Так что?

Лена. Что?

Миша. Ты не видишь, я жду стою?

Лена. Чего?

Миша. Ну, что тебе сказали?

Лена. А, это. Я не хочу тебе говорить. Не хочу забивать тебе голову чужими проблемами.

Валера. В каком возрасте вы впервые вступили в половой контакт? В пять с половиной. Вообще-то довольно поздно, в девятнадцать. С третьей попытки. Это был хороший подарок ко дню рождения. Да, значит, почти двадцать, почти двадцать мне было.

Что для вас важнее: поесть или выспаться? Второе.
Главное событие вашей жизни за последние пять лет? Прочерк.


Миша. Ведешь себя, как старая занудная бабка.

Лена. Мне страшно, вообще, между прочим! Подойди, обними меня!


Пауза.


Лена. Я умереть могу.

Миша. Не выдумывай.

Лена. Это, правда, пока всё не совсем еще пока понятно, надо сдать еще другие анализы, обследование.

Валера. Кто был первым человеком, которого вы увидели сегодня? Актриса по телевизору. Плохой сериал, я обычно его не смотрю.

Лена. Ты есть, правда, не хочешь?

Миша. Ты не верь всему, что врачи говорят, ты что. Их послушать, так странно даже, что мы ходим и по дороге на кусочки не рассыпаемся.

Лена. Да?

Миша. Ну конечно, ты что. Мне вот тоже уже сто лет надо бы давно сходить провериться, а я думаю, что ну его к черту, еще найдут что-нибудь серьезное, вся жизнь изменится.

Лена. А у тебя что?

Миша. Не то, что ты подумала.

Лена. Что я подумала?

Миша. Ладно.

Оля. Как быть, если ребенок не хочет слушаться? Лет пять ему, допустим. Я ему, например, говорю: иди ложись спать, а он говорит: нет. Заставлять ведь нельзя, нельзя подавлять его волю и желания, он вырастет забитым, робкий мужчина - это ужасно. С другой стороны, если разрешать ему делать всё, что он захочет, его могут не понять другие люди. И он может их не понять. Он привык желать, а тут надо вписываться. Его могли бы звать Александр. Что за принцип в том, чтобы не давать ребенку смотреть телевизор после десяти, в конце концов? С другой стороны, конечно, если завтра в садик.

Миша. То ли сердце, то ли невралгия или еще что-то, не знаю. Уже полгода где-то, изредка как прижмет, дышать не могу, в левой руке мурашки. Ночью особенно страшно. Ты спишь, одеяло всё слезло, ноги мерзнут, боюсь даже пошевелиться поправить, на кухне холодильник туда-сюда включается как сумасшедший. Из-под дивана какой-то запах. Всё так тупо, как и должно быть в последние полчаса, именно, чтобы показать мне. Вот оно вот так. А ты что думал?

Валера. Опишите свой нынешний день так подробно, как сможете. Я проснулся, встал с кровати, позавтракал, поехал на работу, работал. Там же я пообедал. Спал с утра плохо, потому проснулся раньше будильника и решил уже не засыпать, нет смысла. Будильник выключил и стал волноваться, что, если всё же усну нечаянно, то просплю, тогда включил телевизор, смотрел ерунду утреннюю всякую, захотел в туалет, чистил зубы, решил не бриться, уронил крышку от тюбика за унитаз, искал, мыл руки, пошел смотреть градусы, по новостям увидел интересный сюжет про эпидемию, стоял смотрел, переждал про премьеру какую-то и посмотрел заодно спорт. Пошел на кухню, чайник, сосиски в ковшик не помещались, я порезал их ножиком, таракана ни одного не встретил, порадовался, вымыл тарелку со вчера и вилку, отрезал хлеб, пошел вытереть туфли, пока вытирал, стал смотреть на себя в зеркало, задумался о всяком. Потом чайник щелкнул, я пошел чистить брюки.

Лена. Если невралгия, то массаж может помочь. Сказал бы, я бы сделала.

Миша. Да, дождешься от тебя.

Лена. Не говори со мной так, я сейчас плакать буду.

Миша. Извини, Лена, извини. Я нечаянно, по привычке.

Валера. О чем именно вы думали, когда смотрели на себя в зеркало? Ни о
чем. Смотрел на себя. Нет, ни о чем не думал. Руками шевелил, так постоял, так. Чесался. Еще один момент было странно, что именно эти обои, при чем тут мое лицо и эти обои. На лестнице мужики курили, и тянуло из-под двери.
Часто ли вы слушаете музыку? Если радио считать, то часто. Если
специально сесть послушать, то, может быть, никогда.

Лена. Миша, я всё про тебя знаю, и как ты ко мне относишься, я понимаю, что сейчас спрошу глупость, но ты прости мне, что я так, скажи мне. Ты будешь меня жалеть?

Миша. Боже ты мой.

Лена. Не отверчивайся, скажи просто, если со мной что-нибудь, обнаружится, не знаю, если я, ты будешь меня жалеть?

Миша. Я тебя жалею, ну зачем ты. Я и так. Не надо говорить обо всем таком, Лена, правда.

Лена. Ты правду говоришь?

Миша. Да. Разве не видно?

Валера. Итак, щелкнул чайник, чем продолжился ваш день? Он
продолжился яичницей. Яичница бывает разная, я люблю из яичниц омлет, но никогда его не готовлю, потому что много возни, а что получится, неизвестно. Я несколько раз в жизни готовил омлет, но всякий раз наугад, я просто надеялся на лучшее.

Об этом подробнее, пожалуйста. Ну, надеялся на лучшее. Вообще обычно я делаю глазунью или болтушку, иногда с колбасой, иногда с хлебом. С помидорами тоже ничего.


Оля. Я прочитаю свои стихи, когда мне было лет четырнадцать.

Кошки греются на люках,
Собачки греются на люках.
У них нет дома,
А у меня нет люка.


Здесь легко можно обратить внимание, что эти стихи без рифмы, называются белые. Я это говорю к тому, чтобы они не показались глупыми из-за того, что в них нет рифмы.


* * *

Миша. Сейчас я найду, подождите. Две секунды.

Лена. Разобрал бы уже диски свои давно.

Миша. Чего разбирать, нужно стойку, и в нее всё расставить. Я даже систему придумал, что как отделить.

Лена. Я про эту стойку уже сто лет слышу.

Миша. Отдельно то, что нравится, отдельно то, что так себе, отдельно то, что зря купил или подарили, а выбросить жаль.

Оля. Можно еще по музыкальным направлениям, допустим, джаз, классика.

Лена. Какие у него там направления, перестань, что в шестнадцать лет слушал, то и сейчас слушает.

Миша. Нет, это не то. Тоже, кстати, хороший диск, редкий, настоящая запись с концерта в каком-то городе, забыл уже. На, посмотри, ты оценишь. Отдельно, что непонятно, нравится или нет, как-нибудь сесть спокойно, попробовать расслушать, если никто не мешает. Всё, вот оно.

Лена. Ой, кто тебе мешает?

Валера. Держи.

Миша. Ну как?

Оля. Лен, тебе помочь?

Валера. Не знаю, я не фанат. Обложка ничего.

Лена. Сейчас пойдем.

Миша. Обложка.

Лена. Только, Миша, прошу тебя, не так громко, как ты сам слушаешь!

Миша. Это нельзя тихо. Смысла нет. Готовы? Поехали.

Оля. Ух!

Миша. Какой драйв!

Лена. Миша, я тебя просила!

Миша. Да послушай ты хоть раз две секунды! Послушай, не разговаривай!


Пауза.


Миша. Вот здесь особенно сейчас будет!


Пауза.


Миша. Та, та, та, та, та, та, та, та, та, та, та, та!


Пауза.


Миша. Что скажете?

Лена. Во всяком случае, я тебе не мешала. Оль, пойдем.

Миша. Валера.

Валера. Ничего, энергично.

Миша. Понятно.

Лена. Стол передвиньте пока.

Оля. По-моему, это хорошая была музыка. В ней есть чувство.

Лена. Если я сейчас визжать начну, во мне тоже будет чувство, и не хуже, чем у них, уверяю тебя. У меня и поводов-то побольше будет для чувств, чем у этих наркоманов разряженных. Давайте и меня на микрофон запишем.

Валера. Музыка, по-моему, пишется для красоты. Не для любых чувств, а чтобы приятно, мало ли, действительно, что со мной по жизни происходит, зачем мне такая музыка. Я, например, люблю, когда в машине еду, чтобы играло что-нибудь веселое или задумчивое, сразу кажется, будто кино смотришь. Кино ведь, если хорошее, всегда показывает всё красиво.

Оля. Какие такие сложные тяжелые чувства ты испытываешь в жизни? Назови мне. Купил, съел что-то - тебе приятно, ударился - больно. Ты хочешь чего-то, а не можешь - раздражаешься, заимеешь - приятно. Это, что ли, чувства?

Валера. Мы о музыке, кажется, говорили, а не о том, что я деревянный Буратино.

Оля. Я не о тебе, не пугайся, я о всех.

Миша. Песня должна сносить крышу. Приятность это не тема. Должно быть так, что ты спал, пошла вещь, и ты проснулся. И потом, не обязательно даже скоро, ты можешь быть далеко, в обычной своей ерунде, но ты знаешь кто ты. Да, сейчас ты спишь, но ты можешь проснуться.

Валера. Если тебе надо по ушам получить, чтобы проснуться, я готов иногда помочь по дружбе.

Лена. Вся эта ваша музыка обман, просто зарабатывают на вас, а вы и рады. Вы посмотрите только на эти рожи, о чем тут говорить.

Валера. Разговор как разговор, не хуже других.

Оля. Ладно, Лена, пошли, салаты ждут.

Лена. Ага. Я про стол сказала?

Миша. Да, дорогая.

Лена. Скатерть знаешь, где?


* * *

Лена. Да ты что?

Оля. Вот так.

Лена. А точно?

Оля. Да.

Миша. Моя контора чего-то в гору поперла, одно, другое. Грех жаловаться.

Лена. А к врачу была?

Оля. Да.

Лена. Чего говорит?

Миша. Я теперь и дома-то мало бываю, даже ругаться некогда стало, устаю, поем, два канала переключил и в аут.

Оля. Всё нормально.

Лена. Чего делать будешь?

Миша. Утром раз, два, и нет меня, на целый день, без вопросов. Я девочку себе завел красоты безумной, причем она ко мне не из-за денег. Что интересно, с Ленкой отношения как-то лучше сразу стали, даже странно.

Оля. Оставлю.

Валера. Ну так ушел бы уже, не пойму я тебя.

Лена. А он что?

Миша. Мне жалко её, ты не поймешь.

Лена. Он вообще в курсе?

Оля. Нет.

Лена. Ну, а он собирается, или как?

Миша. У ней же сейчас и с работой проблемы, и здоровье непонятно что творится, всё по врачам ходит. Я забочусь.

Оля. Не знаю. Непохоже.

Лена. И как ты, что, я не понимаю? Ты как-то себе представляешь, планируешь, или живешь, куда несет?

Оля. Ты мне что-то предлагаешь? Я тебя правильно поняла?

Лена. Оля.

Оля. Что? Я Оля. Ты зачем мне говорила всё это, подумай? Чтобы мне лучше стало? Ты мне помогла чем-нибудь, что-нибудь, может быть, предложила?

Лена. Я просто пыталась понять. Я должна же понять, что у тебя в голове.

Оля. У меня не в голове, а вот где. Я этим местом и думаю.

Валера. И при этом ты её жалеешь и девочку себе завел на стороне, это еще не считая старых. Так?

Миша. В общем, да, есть кое-кто.

Валера. Я, наверное, тебя не понимаю. Зачем ты с ней живешь, почему не уйдешь? Тебя квартира держит?

Миша. Квартира дело серьезное, конечно, но зачем из меня жмота такого прямо уже делать?

Валера. Ты ведь ей врешь каждый день, утром и вечером. Ты и девочке своей красавице тоже, думаю, не все говоришь про своих прежних. Неужели не противно тебе? Завтра тебе еще понравится одна, ты и ей начнешь вдувать без паузы новое вранье еще одно. Так же и забыть можно, где ты настоящий, если ты ни с кем не говоришь, ничего не контролируя, не притворяясь, не обманывая.

Лена. А работа?

Оля. Буду скрывать, сколько можно. Потом, что делать, уйду.

Миша. Ты не всё понимаешь.

Лена. Обратно возьмут потом?

Оля. Вряд ли.

Миша. Как я без нее, ты что. Она же моя единственная, она моя принцесса. Я ее люблю.

Валера. И потому бегаешь от нее направо и налево?

Миша. Я не от нее, у меня природа такая, что же мне делать? Мне хочется. Это ведь к ней, кстати, не имеет отношения, эти вещи у меня в голове даже не пересекаются, я поэтому ей не вру, как ты думаешь, я просто общаюсь с ней, а не с другими.

Валера. Удобно.

Лена. К родителям поедешь?

Оля. Не хочется. Нет, они бы ругать, конечно, не стали, даже, не исключено, даже и рады были бы, не хочется.

Лена. А как тогда?

Оля. Не знаю.

Лена. Но скажи мне хотя бы: ты точно уверена?

Валера. Лучше вообще ни с кем не говорить, но и ни врать никому.

Оля. Да.

Миша. Ты как подросток.

Лена. Я сейчас плакать буду.

Миша. С этой-то как у тебя?

Лена. Посмотри мясо в духовке.



* * *

Лена. Как?

Миша. Отлично.

Валера. Нормально.

Лена. Не жесткое?

Валера. Ну, так.

Лена. Жесткое?

Оля. Очень вкусно.

Валера. Хорошее, хорошее.

Лена. По-моему, как раз.

Миша. Да потрясающе.

Лена. А Валере не нравится.

Валера. Почему, мне нравится.

Миша. Ему нравится.

Оля. Он любит, чтоб расползалось всё.

Лена. А, ну вот.

Валера. Чего ты выдумываешь, мне по-разному нравится.

Лена. Я же вижу.

Валера. Лена, мне всё нравится.

Лена. Салат пробуйте, почему салат никто не пробует.

Оля. Смотри, как еще можно, лимон положи и подави сверху вилочкой.

Миша. Валерик, мы по-прежнему?

Валера. Да.

Миша. Девочки, вам как?

Лена. Вино.

Оля. Тоже, чуть-чуть.

Лена. Оливки.

Миша. Это уже чуть-чуть?

Оля. Да.

Лена. Миша, оливки.

Оля. Без тоста?

Валера. Да, чего там.

Лена. Зря, кстати.

Миша. И так всё ясно. Мы все любим друг друга, всё у нас не так плохо, даже местами хорошо, давайте жить и радоваться.

Оля. Ура?

Валера. Ура.

* * *

Оля. Мне шестьдесят лет. Я живу одна, очень бедно, нищенски, практически. Я почти ни с кем не общаюсь, я не люблю старух, а друзей у меня нет уже давно, по разным причинам. Я много гуляю, в любое время года, зимой, конечно, меньше, но тоже стараюсь, особенно люблю осень за её настроение. У меня есть свои маршруты, причем я обычно не выбираю заранее, а выхожу и иду куда ноги идут. Этим я подчеркиваю себе свою свободу выбора. Я не делаю того, чего мне не хочется. Иду я медленно, часто стараюсь отдыхать, везде я знаю, где такие места есть посидеть, это потому, что я устаю быстро, но больше потому, что я не тороплюсь. Я не тороплюсь. И всегда я делаю круг, чтобы не ходить два раза по одной улице, я люблю разнообразие.

Валера. У меня пиво связывается с зимой. Меня к пиву приучали зимой, на первом курсе. Кто мог выпить десять кружек, мог называться мастер, все места пивные были стоячие и вонючие. Холод, трамваи один за другим поворачивают, забор жестяной, очередь из полуалкашей каких-то рабочих. Однокурсники с кружками мерзнут. Надо было шутить еще всё время, вот что.

Оля. А к еде я стараюсь не слишком серьезно относиться. Здесь вариантов у меня немного, ну, я стараюсь не увлекаться выбором. Это есть, и ладно. Завтра, может, возьму другого чего, а возьму вдруг это же, и то хорошо. Сладострастие штука прилипчивая, только и будешь об этом думать.

Миша. У Катеньки моей волосы очень черные, длины примерно досюда. Кожа при этом белая. Белая. Это для тех, кто понимает. Не сиреневатая, не красноватая, не в рябушку, белая. Она голая ходит по квартире без проблем, не то, чтобы красуется, а ей всё равно, ей нечего прятать, сутулиться, прикрываться, выключать свет. Она как будто животное. Я вроде заражаюсь от неё таким отношением, но иной раз как увидишь себя, ноги свои.

Валера. Когда смотришь на человека, то думаешь почти всегда: господи, какой же ты убогий. Некрасивый. Кожа эта вся, выражение лица, запах. Почему ты так плохо одеваешься? Редко иначе бывает. Даже если девушка молодая, тоже думаешь: почему ты такая дура? Видно ведь все сразу, что человек о себе думает, на что рассчитывает. У меня мысль на них такая обычно: я бы тебя отодрал бы, да, но молча, и ни на что больше даже не рассчитывай.

Миша. Она царапается. Не то чтобы именно в постели, а просто так. Возьмется мне массаж делать, вдруг как деранёт. Захотелось. Я всё боюсь, Ленка как-нибудь увидит.

Лена. Мы были однажды с детским садиком на море, и там у нас с собой были трусы, чтобы в одних купаться, а другие потом переодеть сухие. Трусы были все именные, мне мама имя написала поверх цветочков марганцем чудесными буквами. И вот однажды воспитатели забыли взять вторые трусы наши на пляж и погнали нас в воду без трусов, голиком. То есть, чтобы трусы единственные наши не намокли. И вот это был мой ужас: при всех снять трусы. Это был шок. Мне это потом снилось несколько раз, а теперь я просто помню.

Оля. Я читаю книги. Новых я не покупаю, дорого, читаю, что есть. При этом оказалось, что у меня скопилось довольно много книг, откуда непонятно. Из них я многие просто не открывала никогда. Мне это даже нравится, что я не ищу чего-то, а беру, что есть. Будто кто подбирает мне чтение, а я должна понять, к чему. Сейчас я читаю очень интересную документальную книгу об освоении дикого запада. Туда сначала люди ехали жить, начинать новую жизнь, а потом там нашли золото. Много имен и исторических сведений, кто как вел себя, тут же часто написано, что с ними было дальше в их жизни.

Валера. Я книги тоже люблю, я, бывает, даже куплю в магазине, но я не могу ни одну дочитать. Когда книгу начинаешь читать, она кажется такой ясной, автор пишет: так и так, ты говоришь: да. Он дальше пишет: я научу вас, как быть, как добиваться, как прощать, как не болеть. Ты говоришь: да, да, я очень хочу этого, я для того и купил. После этого написано "глава вторая", и я уже сплю. Почему книги никогда не могут продолжиться так же, как начались?

Миша. Мне постоянно жаль, что этого никто не видит, как она со мной разговаривает, смеется, ласкается, читает мне вслух из журналов про мужчин и женщин интересные сведения, готовит, удивляется чему-то, переживает из-за ерунды, спешит к телефону, ложится, вертится, спит со мной, не знаю как это сказать последнее. Это как кино, красота нереальная, но никто не видит. Вижу только я, но я не радуюсь, а думаю: хорошо бы кто-то увидел.

Лена. Бутерброд с повидлом в школьном буфете стоил четыре копейки. Жареные пирожки с повидлом стоили тоже четыре копейки, но это уже рядом с базаром. Они были такие горячие, что плавился пакетик, повидла в них было то мало, то много, об него можно было обжечь язык, оно выдавливалось и капало на форму, на фартук с кружевами. Или вместо пакетика давали по обрывку бумажной ленты на каждый пирожок, бумажки эти сразу становились жирные, невыносимые, я всегда боялась, что они тоже попадут в рот. Я не помню этого, но представляю, что в мае, в конце мая мы идем с Никой и Аллочкой от базара с пирожками, на каждую по два, погода, всё такое, листики, солнышко, пальцы в жиру безнадежно, кто-то смотрит на нас, четверть кончается, кто-то смотрит на меня, на меня.

Оля. Мне шестьдесят. Моей дочери тридцать. Моему внуку три.

Валера. Когда сидишь, то попа отдавливается в стороны, если бы мы были все голые, это было бы некрасиво.

Миша. Я никогда не обсуждаю с ней наших отношений, что с нами будет и так далее. Она мне мало рассказывает о том, что с ней происходит, и чем она занята. Друзей её я вообще не знаю. И, когда я прихожу, сразу получается так, что я давно тут был и не должен буду уходить во столько-то. Вроде я навсегда, а не на время.

Валера. Я часто смотрю на людей и думаю: а что, если бы они все были голые? Шли бы, сидели, прислонялись, несли тяжёлое, обнимались, наклонялись поднять что-то. Ехали в транспорте. Танцевали быстрые танцы.

Оля. Моя дочь живет в другом городе, имеет свою семью. Последний раз я видела её давно. У неё своя жизнь. Родители мужа помогают им с ребенком, они хорошие люди.

Лена. Парты в младших классах красили каждое лето, от этого на них было столько краски, что они казались мягкими. Если надавить на них получше пальцем, то краска начинала морщиться в сторону, получался как бы отпечаток. Зачем-то я всё это помню?

Миша. Что касательно голых, то мне иногда снятся такие сны, вроде я забыл одеть брюки. Я уже далеко от дома это обнаруживаю, начинаю возвращаться и на лице своем держу задумчивое выражение. Стараюсь не бежать.

Оля. Валера, не бросай меня.

Лена. А в старших классах были железные тяжеленные стулья с зацепками на ножках, колготки рвали на раз. Колготки стоили денег, хорошие вообще были редкость, мне их потом мама зашивала и ругалась. Я старалась помнить и держала ноги впереди аккуратно, только одно, другое, уже забыла, всё, переживаний-то масса была по разным поводам.

Валера. Если бы я имел возможность безнаказанно убивать людей, я, возможно, убивал бы по нескольку в день. Знакомых бы у меня уже было мало.

Оля. Мне кажется, у меня в шестьдесят так всё и будет, как я нафантазировала. Если я доживу, конечно.

Миша. У меня на руках стало больше волос, чем раньше. Даже вот здесь уже. На груди, на животе. На ушах растут активно. На спине, наверное, тоже, только я не вижу. Раньше я понимал: я расту, взрослею, мужаю. А теперь что происходит?

Валера. А уничтожение нищих я вообще возвел бы в систему. Разметил бы на карте зоны скопления и с определенной периодичностью совершал бы обходы в свободное время.

Лена. Из окна одной аудитории в институте было видно над крышами колесо обозрения. Аудитория была длинная и узкая, с последних парт доску плохо было видно, преподавателя тоже. Ребята вырезали бумажного человечка, если его растянуть, у него член показывался, очень все радовались.

Миша. Если присмотреться к тому, чего касается наша рука, можно заметить, что это всё не мы, не имеет к нам отношения. Случайно, непонятно. Дано вслепую и будет отобрано без предупреждения. Вот моя рука, вот её грудь, они несовместимы.

Лена. Я однажды намазалась кремом для искусственного загара, были обстоятельства. Но намазалась в спешке неаккуратно и стала полосами, и ничего не сделаешь.

Оля. Валера, не бросай меня.

Миша. Бывают такие окна в старых домах в центре, что вечером, когда горит свет

Валера. Одна говорила мне, что, если мужик мажется кремом кроме после бритья, он уже не мужик.

Миша. когда горит свет, эти окна кажутся своими. Там мой настоящий дом.

Лена. Когда я решилась, наконец, дать одному мальчику из моей группы

Валера. В принципе, я думаю, можно и после бритья не мазаться, а обтереться водкой, самый мужской запах.

Миша. А то место, куда я сейчас как бы иду, оно непонятно, ненужно мне, надо просто зайти в подъезд и найти дверь в эту квартиру.

Лена. ну, чтобы прекратить уже это нелепое свое состояние, я его позвала к себе домой.

Оля. Вот мой рисунок, на нем изображена моя беременность.

Лена. Он мне был, в общем, даже симпатичен.

Миша. Разных женщин хочется совершенно по-разному.

Валера. На твой счет у меня были очень конкретные мысли по этому поводу.

Лена. Я почувствовала.

Оля. Я не стара и не страшна, но не нужна никому.

Валера. Надо, в конце концов, научиться жить, а не думать о жизни.

Оля. Что же будет тогда в шестьдесят, и вправду?

Миша. Одну, например, нежно

Валера. Надо остановиться

Лена. Так вот

Оля. У меня

Валера. невозможно откладывать

Миша. другую только сзади

Оля. есть фантазия

Лена. целуемся с мальчиком, всё такое

Миша. третью изысканно и холодно

Валера. пора

Лена. он

Оля. я

Валера. понять

Оля. сплю

Миша. еще

Лена. лезет

Валера. хоть что-нибудь

Лена. под блузку

Оля. одна

Валера. неважно

Миша. одну

Оля. и мне

Валера. правильно

Лена. я

Миша. под музыку.

Лена. молчу.

Валера. или неправильно

Оля. стало плохо.

Валера. но уже решить так и жить.

Лена. Сползли как-то на пол, тут я ему говорю такую фразу: "Лена - девочка". Он не сразу даже понял.

Оля. Я в скорую позвонила, они приехали, а я до двери не смогла дойти, а у меня железная.

Миша. А иногда просто хочется подружиться, но это уже непонятно никому.

Валера. И про всё уже знать как что.

Лена. Ничего так и не вышло.


Пауза.


Миша. Всё?


Пауза.


Лена. Ещё обязательно надо сказать следующее: в детстве у меня был друг, и однажды мы нашли гнездо ос, но мы не знали, что это за странный мячик подвешен, и ткнули в него палкой, и из него вылетели осы за нами, а мы побежали. И, в то время пока я бежала, я посмотрела в сторону и увидела, что мой друг стремится сквозь воздух, но не движется, а за ним стоят в воздухе осы, десять или двадцать. Это всё.

Валера. А чего так робко?

Лена. Пусть кто-нибудь.

Оля. Это всё.

Миша. Тогда что, уходим, что ли?

Оля. Да.


УХОДЯТ.



* * *


Валера. Алё.

Здравствуйте, Олю можно?
А, я не узнал. Здравствуйте.
Оля, меня зовут Валера, мы познакомились неделю назад у Миши с Леной, помните? Валера.
Оля, у меня есть как бы небольшое предложение к вам, я могу предложить, если вы не сразу против. Не хотите сходить куда-нибудь?
Не знаю, придумаем. Можем просто погулять, если что.
Не знаю. Когда у вас есть время. Сегодня можно.
Ну да, а чего?
А вы далеко от центра?
А-а, ну вот. Тогда, допустим, в пять где-нибудь в центре, вас устроит?
Надо, чтобы мы оба хорошо знали это место, чтобы не перепутать, и чтобы потом пойти сразу гулять оттуда.
Да, да.
Да, отлично!
Да, знаю. Вот там, да?
Хорошо. В пять, да?
Тогда до встречи.



* * *

Оля. Почему ты считаешь, что это так уж для меня важно, я не могу понять!

Ну как же ты не считаешь, если ты об этом говоришь, значит, считаешь. У меня нет таких проблем, не знаю, как тебе объяснить.
Подожди, но ведь все люди разные.
Ага, и что?
И что из того?
Так вот это мне кажется очень даже сомнительным, если хочешь знать. Здесь в таких вещах важно, как я сама это ощущаю, почему я должна ощущать как ты, или как большинство какое-то неизвестное. Я тебе больше скажу, хотя я понимаю, что ты можешь не поверить, но это уже твое дело: если мне нужно будет, я себе найду. Мне помощь со стороны не требуется, я себе цену знаю, у меня все в порядке.
Конечно, ты тоже знаешь, откуда только тогда эти благотворительные идеи, я понять не могу. Даже вот что тебе скажу: подумай, что с тобой происходит? Откуда такое обо мне беспокойство? Может, это твои проблемы, а не мои?
Не думаю.
Кстати, как он тебе?
Да?
И что?
Ну и ладно, боже мой.
А откуда Миша его знает?
Ну и ладно.



* * *


Один. Вот сколько стоит? Нет, ты ничего больше не спрашивай, просто ответь. Сколько, на твой взгляд, должна стоить такая вещь?

Другой. Чего ты пристал ко мне?

Один. Попробуй, угадай, тебе трудно, что ли.

Другой. Тебе как приятно, чтобы я сказал: много или мало?

Один. Мне приятно, чтобы ты честно оценил и позавидовал.

Другой. Я завидую.

Один. Обрати внимание на это. Это оцени. Заметь качество. Здесь карманы, всё, здесь тоже карман, здесь на молнии, здесь для мобильника, если есть, и здесь потайной, для больших денег.

Другой. Или для наркотиков.

Один. Чего наркотики, не понял?

Другой. Наркотики через границу провозить. Никто не догадается.

Один. А-а, на таможне там, да? Как в кино? Да нет, пожалуй, догадаются.

Другой. Я бы взялся. Я говорю: взялся бы наркотики возить, если бы предложил кто. У меня лицо непроницаемое. Здесь ведь важно, чтобы нерв от человека не шел, всех ведь не обыщешь, вот они и выбирают наугад. Я бы летал раз в месяц, в Лондон, там, или в Германию, куда они там возят, раз в месяц туда и обратно, получал бы с каждого рейса, допустим, по штуке баксов, мне кажется, это нормальная сумма для такого риска, на пятьсот бы жил, пятьсот бы откладывал. Два года бы полетал, и всё. У меня за это время в тихом месте скопилось бы, пятьсот на двенадцать на два.


Пауза.


Один. Две двести.

Другой. Почему?

Один. Ну сам посчитай.

Другой. Ну, считай: пятьсот на десять - это уже пять штук.

Один. А, черт, я чего-то не то умножил, что ли.

Другой. Пять штук. Плюс пятьсот на два - это еще одна, стало уже шесть, и еще на два, стало двенадцать. Понял? Двенадцать штук. Теперь, если считать, что я так и буду примерно по пятьсот в месяц тратить, сейчас посчитаю. Двенадцать штук разделить на пятьсот.


Пауза.


Один. Столько же. Просто столько же, те же два года.


Пауза.


Другой. Ну да, ну да, правда, столько же.

Один. Два года работал, два года отдыхаешь.

Другой. Вот, блин, да?

Один. И потом, пятьсот в месяц, это ты хило взял, это не так много, подумай.

Другой. Нормально вроде. В месяц - это пятьсот на тридцать если разделить.

Один. Вот ты сейчас сколько зарабатываешь?

Другой. По-разному бывает.

Один. В среднем, примерно?

Другой. Ладно тебе, а? Смотри. Не туда, куда ты смотришь, вон та, в синем. Ох ты. Ох ты. А?

Один. Можно.

Другой. Ты чего нудный? Старый стал? У тебя сейчас есть кто? Ты не жмись ты, я тебя люблю, вот и спрашиваю.

Один. Сейчас нет.

Другой. И давно у тебя это сейчас тянется?

Один. Мне не хочется.

Другой. Твою душу так. Вот это сказал, так сказал.



* * *

Одна. Ты сейчас говоришь, как моя мама.

Нет, конечно, я совсем не хочу тебя равнять, моя мама - это другого
времени человек, я иногда думаю, как возможно, как это вообще могло получиться, что при такой маме я выросла такая, как есть, должна была получиться, по идее, какая-то другая женщина, более ожесточенная, что ли, несчастная, наверное, ну, ты понимаешь, о чем я.
Да, да.
Ты же ее не видела, да?
Да. Нет, я не могу сказать, откуда у меня это ощущение, что ты как
она говоришь, но я могу сейчас подумать, если тебе интересно, здесь, наверное, складывается у меня такое чувство, что ты меня ревнуешь, нет, ты подожди, подожди возражать, я же тебе рассказываю свое чувство, а ты сразу, будто я тебя обвиняю, но я же не подделываю свое чувство.
Ревнуешь?
К Мише.
Вот представь себе.
Вот представь себе. Не потому, что он такой уж ценный кадр, а он
зато есть стабильно.
Нет, я не хочу такого тебе сказать.
Ты неправильно всё воспринимаешь, у тебя комплекс на предмет
своей независимости.
Ну и что, что у него животик, это здесь при чем? То, что ты так
нервничаешь, ты слышишь меня, послушай меня, то, что ты нервничаешь, это значит, это для тебя важно.
А я говорю, нервничаешь.
А я еще раз тебе говорю.
А чего ты тогда кричишь на меня?
Я-то кричу, чтобы ты меня услыхала. Давай потом об этом
поговорим, ладно, когда ты придешь в норму, а то я начинаю тоже злиться, наговорю гадостей, потом буду терзаться своей виной, у меня опять желудок разладится, только-только немного я его в порядок привела, слышишь меня?
Нет, я не сержусь, ты пойми меня правильно, получилось же как? Я
хотела рассказать тебе свое чувство, а ты поняла так, что я над тобой издеваюсь. Ну согласись, ведь вспомни, мы с чего начали?


Другой. Ты надолго еще?

Одна. Сейчас, подожди секунду, тут Миша чего-то хочет. Прекращай издеваться. Чего?

Миша. Мне позвонить надо.

Одна. Срочно?

Миша. Нет, не очень, но я хотя бы хочу понять.

Одна. Полчаса еще. Тебя устроит?

Миша. Лена, прекращай так со мной разговаривать.

Лена. Оль, я тебе попозже перезвоню. Да. Да Мишка набыченный стоит рядом, как тут поговоришь. Да, расскажу. Ну ты дома, да? Ага. На, звони.

Миша. Лена. Я буду позвонить, то есть, я хочу сказать, я позвоню тогда, когда мне будет нужно, хорошо?

Лена. Миша. Блядь. Не мог бы ты, в таком случае, говорить мне, когда именно у тебя созреет это самое настроение звонить, и тогда уже ко мне подъезжать со своим недовольством, а я чтобы понимала, что я не зря прерываю серьезный разговор, а чтобы дать тебе возможность позвонить, потому что тебе нужно. А до того, как тебя подопрет, не мог бы ты не мешать мне разговаривать, а пойти там, я не знаю, заняться чем-нибудь или телевизор посмотреть?

Миша. Знаешь, что я хочу тебе сказать? Сказать?

Лена. Так.

Миша. Я скажу не для того, чтобы тебя обидеть, или претензию высказать, я понял просто кое-что и могу с тобой поделиться.

Лена. Вся внимание.

Миша. Я сейчас, наконец, понял. Ты меня не любишь. Вот что.

Лена. А ты? А ты? Нет, ты подожди, чего ты уходишь?! Ты сам начал, теперь уходишь!

Миша. Звони обратно Галке своей, Малке, Оле, Зинусику, расскажи ей всё, какой я говнюк, может, легче станет.

Лена. Иди сюда! Я не закончила еще с тобой разговаривать, куда ты пошел!



* * *

Оля. У меня бывает такая фантазия, что вроде бы ко мне кто-то приехал. Он, или она, может быть, со мной в очень хороших отношениях, здесь, конечно, кто-нибудь может меня неправильно понять, но я в таких случаях говорю, что каждый воспринимает в меру своей испорченности. И всё. Он, этот человек, я имею в виду, он так меня хорошо знает, что мне ему не надо объяснять ничего про себя, он же знает, какая я, но ему только очень интересно, как я живу. Буквально все ему интересно. И я ему показываю свою жизнь. Вот где мне пришла в голову эта фантазия, там я и начинаю, и пока не забуду, долго иногда может продолжаться. Например, иду где-нибудь и говорю: смотри, видишь, это хороший магазин, раньше он был закрыт долго на ремонте, а еще раньше он был больше, теперь там мебель сбоку, но тогда он был так себе и очень грязный и толпы. Хочешь, зайдем, я тебе покажу? Мы заходим, и там даже играет музыка, то есть всё оказывается еще лучше, чем я обещала, и, значит, мне можно верить. Смотри, я говорю, здесь можно купить то и то, так что, если тебе будет нужно, ты можешь сюда заходить, он допоздна. Или мы идем где-то, и я говорю: видишь, какой дом красивый? Знаешь, что здесь было до революции? И рассказываю всю историю, я в газете читала. Тогда получается, что этот город - мой, я в нем живу и укоренилась. У меня ведь, в принципе, всё нормально складывается, вполне.

* * *


Лена. Тебе было хорошо?

Миша. Да.

Лена. А ты так говоришь, будто нет.

Миша. Как я говорю?

Лена. "Да".

Миша. Я разве так сказал?

Лена. А как, по-твоему?

Миша. "Да".

Лена. Нет, дорогуша, ты сказал "да". Тебе было хорошо? "Да".

Миша. Ты балуешься, что ли? Чего-то у тебя настроение.

Лена. Тебе жалко?

Миша. А мне спать как-то хочется.

Лена. Отменяется.

Миша. Ленка, ну пожалуйста.

Лена. А так?

Миша. Ленка, ну больно, ну пожалуйста, слышишь, имей совесть.

Лена. Ладно, спи. Только я тебя во сне задушу, чтобы ты был в курсе.

Миша. Хорошо.


Пауза.


Лена. Спишь уже? Миш?

Миша. А?

Лена. Так мне Ольку жалко. Живет всё время одна, можешь себе представить? В этом есть, конечно, свои плюсы, но всё время, всё время одна и одна - это же сдуреть можно. Мне кажется, у нее характер стал уже портиться, и на лицо стала того малость, хотя, она, вроде бы, за собой следит, не знаю. Ей бы помочь, вот бы дело было хорошее.

Миша. Наверное.

Лена. Я к тому, что нет у тебя парня знакомого поприличнее? Не обязательно красавцев, даже лучше, если наоборот, ну, не страшила, ясное дело, но не нарцисс тоже. Не хам, не пьянь, работающий. Лет можно до примерно тридцати пяти, даже до сорока. А?

Миша. Пусть в объявления напишет.

Лена. Она удавится, но не напишет. А если напишет, но она не напишет, то не пойдет встретиться, ей стыдно будет, что она напрашивается. Представь себе эту встречу: он с газетой, она в полосатом платье на второй лавочке от остановки. И кто там придет по этим объявлениям? Мне даже жутко себе предположить.

Миша. А она как, Олька?

Лена. В смысле, внешне? Очень даже. Ты видел же ее, вспомни!

Миша. Когда?

Лена. У меня на дне рождения, год назад, она приходила в шортах больших и симпатичной такой маечке без рукавов, на кухне мне помогла, я совсем закрутилась. Календарь подарила с видами.

Миша. Не люблю я эти календари.

Лена. Зато красивый. Вон там за шкафом лежит. Не помнишь? Я не знаю, как тебе описать, она хорошая, у нее фигура неплохая, нельзя сказать, чтобы без проблем, но в целом всё пристойно, у нее улыбка хорошая, и лицо, такой тип, как бы, не знаю, не как ты любишь, но я знаю, есть мужчины, которые именно очень и очень. Она не из-за внешности, ты пойми, у нее, что ли, требования завышенные, или в свое время не пошло что-то, и теперь она боится и ссылается. Ладно, спи.

Миша. Валерику, что ли, предложить?


* * *

Оля. Поэзия составляет большую часть моей жизни. Наизусть я запоминаю плохо, и это жаль, я иногда представляю себе, как я хорошо читаю наизусть перед собранием людей. Не обязательно это концерт или выступление, а, может быть, люди просто собрались провести время, смеялись, развлекали друг друга как-то, потом кто-то предложил почитать стихи по очереди, и стали читать. Может быть, это на юге где-то, ночью, со свечками или с одной лампой под навесом. Хорошо, конечно, если слышно море, но это уже чересчур немного, лучше, если оно есть недалеко, но его не слышно, реалистичнее. Слышны цикады, вот что. И доходит до меня очередь, я начинаю отказываться, меня уговаривают, и никто уже особо ничего от меня такого не ждет, как вдруг я начинаю все-таки читать. Все замолчали, и я начала. Стало очень тихо. Только цикады, и мой голос. "Ночь печальна, как мечты мои. Далеко в глухой степи широкой огонек мерцает одинокий... В сердце много грусти и любви". Дальше не помню, к сожалению, поэтому дальше я уже как будто я уже дочитала, и все молчат.


Пауза.


Потом спрашивает один меня: "Это чьё?" Я говорю. Меня просят еще читать, и я сразу: "Назначь мне свиданье на этом свете. Назначь мне свиданье в двадцатом столетье. Мне трудно дышать без твоей любви. Вспомни меня, оглянись, позови! " Или: "Не криви улыбку, руки теребя, я люблю другую, только не тебя..." У меня сейчас книжек нет с собой, у меня дома очень много и брошюрок всяких, сейчас нет, я бы почитала целиком, жалко.


* * *


Лена. Да что вы?! Как интересно! Миша, ты это слышал?

Миша. Что?

Лена. Валера рассказывает, как он служил в армии, иди сюда, послушай. Он рассказывает удивительные вещи, я себе такого даже представить не могла. Что ты там делаешь?

Миша. Тыкаю утку.

Лена. Так что, значит, вы говорите, минус двадцать? Ай-яй-яй.

Валера. Но это само не очень, минус двадцать, в этом самом ничего экстраординарного нет, у нас бывает тоже минус двадцать, и как бы что, да? Там проблема в том, что влажность. Влажность и ветер. Степь. Стоять два часа на морозе, деться некуда, спрятаться, тулуп килограмм десять весит, но не спасает ничего. Вот такой воротник. К углу прибьёшься какому-нибудь, стоишь. Автопарк триста метров, три футбольных поля в длину, темень, пустота, ветрила бешеный. Причем сколько мы всего на себя под форму одевали, свитеров всяких, а все равно безнадёжно. Думаешь: сейчас умру, не может быть, чтобы всё это продолжилось без перемен еще даже пять минут. Или можно ходить, я мог эти триста метров полчаса идти. Идешь, поёшь что-то, танцуешь, как сумасшедший, вот так со стороны посмотреть. А еще иногда устраивали нам проверки, дежурный по части приезжал из части и шел со старшим проверять меня, то есть, попросту, начинали они меня по автопарку искать, а я должен был их увидеть и сказать: "Стой, кто идет?", как будто я не вижу на самом деле, что это меня проверяют.

Лена. О, звонят, звонят! Это, наверное, Оля.

Валера. А-а.

Лена. Я пойду, открою?

Валера. Да, конечно, пожалуйста.

Миша. Лен, ты идешь открывать?

Лена. Да!

Миша. Мужик, ну, ты меня понял. На твое усмотрение, то есть никаких проблем. Как сочтешь нужным. Ей она, по-моему, вообще ничего не говорила, так что, сам понимаешь, да?

Валера. Я вообще просто пришел к тебе в гости, посидеть, вина выпить, я вообще не циклюсь на этом, что ты наезжаешь на меня?

Миша. Я хочу, чтобы ты понял, что мне по фигу. То есть то, что ты делаешь, ты делаешь сам. Или не делаешь сам.

Валера. Иди в жопу.

Оля. Здравствуйте.

Лена. Знакомьтесь, это Оля, это Валера, с Мишей ты знакома.

Оля. Очень приятно.

Лена. Миша готовит утку, он большой специалист по этому делу и меня никогда не допускает помогать, когда соберется. Так что я даже не знаю и не в курсе, что происходит, и когда за стол.

Миша. Десять минут.

Лена. Ага. Ага. Прекрасно. Вот, Валера принес вино, посмотри, мы его сейчас пробуем, хочешь с нами за компанию?

Валера. Добрый день.

Оля. Здравствуйте.

Лена. Валера, нальешь Оле? Ах, надо бокал, одну секунду, Миша, подвинься, будь так добр, ручка болтается, пожалуйста.


Пауза.


Валера. Я не знаю, может, и не очень, я здесь у вас за тем домом покупал. Мне ребята, вроде, сказали, нормальное.

Лена. Можем в комнату пойти, если хотите.

Миша. А чего оно будет ненормальное, ну сам подумай, ну чего с вином такое можно сделать, чтобы оно было ненормальное, что, они сидят там на фабрике и ацетон в него доливают, что?

Валера. Бывают же подделки всякие, я читал. Не знаю. Отравления.

Лена. Интересная тема.

Оля. Я например знаю, что официанты в ресторанах сливают вино из недопитых бокалов, ну, и коньяк, конечно, всякий и водку, но всё по отдельности, а потом наливают заново в бутылки и подают.

Миша. Валера, ты не в ресторане покупал, случаем?

Валера. Нет, в магазине. Я же говорил, за тем домом.

Миша. Видишь, Оля, это из магазина.

Оля. Всякий раз можно что-нибудь другое придумать. Мы же не знаем.


Пауза.


Лена. Можно сделать вино из плохого винограда.

Оля. Можно так, что оно само невкусное, а в него добавили химии, и оно стало слаще. И красители.

Миша. Главное, мне кажется, чтобы нравилось, а что вам за разница - добавили, не добавили?

Оля. Химия - вредно.

Валера. И потом, здесь написано: выдержка три года, а могли выдержать год только, к примеру.

Миша. Валерик, скажи мне, дорогой, ты различишь год от трех?

Валера. Сейчас я не могу различить, понятно, но если бы здесь были две бутылки такая и такая, я бы, может, и различил.

Миша. Ни фига.

Валера. Спорим.

Миша. Спорим.

Валера. Оля, разбей.

Оля. Но знаете, что я хотела сказать? Мне вино-то понравилось! Сладкое.


* * *


Миша. Он скромный у нас, потому рассказывать не хочет. Давай, расскажи, расскажи.

Валера. Миша.

Миша. Девчонки, вам будет интересно, зуб даю. Оля, ну куда ты, красавица, все время собираешься, детское время, ну ёханый бабай, так сидели хорошо!

Лена. Миша.

Оля. А что было такое с Валерой?

Миша. Он с милицией стал права качать! Умняк настроил конкретно, вроде адвокат. Как ты сказал-то тогда: основания, основания?

Валера. Миша.

Миша. Подожди, дай вспомнить! Основания для задержания! Какие у вас основания для задержания? Я чуть не усрался. Не от смеха, если кто понимает, не от смеха. Я бы, конечно, смеялся бешено на такую фразу, но в другой ситуации, попроще.

Оля. Вы зачем туфли одеваете?

Валера. Провожу.

Оля. Спасибо, нет, спасибо, нет. До свидания. Приятно было познакомиться.

Миша. Поцелуемся на прощание?

Оля. Все было очень хорошо, спасибо, до свидания. Лена, я позвоню.

Лена. Да. Пока.

Оля. До свидания.

Валера. Счастливо.

Оля. Счастливо. Я позвоню.

Лена. Да.

Миша. Все было очень приятно.


Пауза.


Лена. Еще чай?

Валера. Не знаю.

Миша. Пойдем торт доедать. Не хочет меня никто слушать.


Пауза.


Валера. Лен, не надо чай ставить, я сейчас пойду.

Лена. Чего? Посидел бы еще.

Валера. Мише надо спать, по-моему, ты тоже устала. Я бы сразу ушел с Олей, но видишь, как она, а я не люблю навязываться.

Лена. Я тоже ничего не поняла.

Валера. Она, может быть, неправильно меня поняла, или что-то ей показалось. Что я, похож на такого, я не знаю? Я хотел, пройдусь, думаю, немного.

Лена. Хочешь, спроси сам у нее, я телефон дам.

Валера. Что это я вдруг ей буду звонить, чего спрашивать? Ерунда. Миша! Пока.

Миша. Не уходи.

Валера. Давай, всё хорошо. Ложись спать.


Пауза.


Миша. Ну, что?

Лена. Всё плохо.

Миша. И я должен теперь отгадывать, почему, правильно? Я бы стал отгадывать, Лен, но, честное слово, сил нет. Скажи мне, пожалуйста, почему все плохо, а, если не скажешь, так и скажи сразу: не скажу.

Лена. Он ей понравился.

Миша. Да?

Лена. Чересчур. Немного чересчур.

Миша. А он что, по-твоему? Как она ему?

Лена. Что он?

Миша. Да.

Лена. Какая, блядь, разница. Что это изменит?






Внимание! Все права на опубликованные на сайте произведения принадлежат их авторам. Для получения официального разрешения на тиражирование или постановку пьес обращайтесь к авторам, к их агентам или пишите по адресу newdrama@theatre.ru
 
 Ассоциация «Новая пьеса», © 2001—2002, newdrama@theatre.ru